Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини] - Кэтрин Куртц

— И она будет моей?

Бетана кивнула.

— Колдовство ослепит ее. Теперь иди.

Она взяла медальон и опустила его в руки Риммеля. Он дрожащими руками спрятал медальон и мешочек в карман.

— Я тебе очень благодарен, Бетана, — прошептал он, ощупывая кошелек на поясе. — А теперь… теперь я могу расплатиться с тобой? Я по обычаю принес пищу, но…

— А в кошельке у тебя золото?

— Да, — прошептал Риммель, отстегивая кошелек. — У меня немного золота, но… — он положил кошелек на пол рядом с фонарем и боязливо посмотрел на Бетану.

Бетана посмотрела на кошелек, а затем перевела взгляд на лицо Риммеля.

— Высыпай золото.

Проглотив слюну, причем это получилось так громко, что было слышно по всей пещере, Риммель открыл кошелек и высыпал золото на пол.

Монеты издали приятный золотой звон, но Бетана не отрывала взгляда от лица Риммеля.

— Ну, так во что же ты ценишь мою работу, магистр Риммель? — спросила она, пытаясь уловить на лице Риммеля скрытые эмоции.

Риммель провел языком по губам, его глаза засверкали при виде внушительной кучи золота. Затем, после короткой борьбы, он решительным жестом подвинул всю кучу к Бетане.

Старуха улыбнулась, обнажив гнилые зубы, а затем наклонилась и взяла из кучи шесть монет. Остальные она подтолкнула обратно к Риммелю. Тот был удивлен.

— Я… я не понимаю, — пробормотал он. — Почему ты не берешь все?

— Я беру столько, сколько мне нужно, и не больше, — проскрипела Бетана. — Я просто хотела узнать, как ты ценишь меня. Ты полностью расплатишься со мной, если вспомнишь о старой Бетане в своих молитвах. Теперь, вспоминая прожитые годы, я понимаю, что нуждаюсь в милости Небес гораздо больше, чем в золоте.

— Я… я буду молиться за тебя, Бетана, — бормотал Риммель, собирая золото в кошелек. — Но, может, я еще что-нибудь могу сделать для тебя?

Бетана покачала головой.

— Приведи своих детей навестить меня, магистр Риммель. Ну, а теперь иди. Ты получил, что хотел, и я тоже.

— Спасибо тебе, Бетана, — прошептал Риммель. Он поднялся на нош, не в силах поверить своему счастью. — Я буду молиться за тебя, — повторил он и направился к выходу из пещеры.

Когда Риммель исчез, старуха вздохнула и сгорбилась под фонарем.

— Мой Даррей, — прошептала она, прижимая золотое кольцо к губам, — Я все сделала. Я совершила колдовство, чтобы дать молодому человеку то, чего он хочет. Как ты думаешь, может, я зря колдовала претив Дерини?

Она помолчала, как будто ожидая ответа, а затем кивнула.

— Я знаю, мой милый. Я никогда еще не колдовала против этой расы. Но колдовство должно сработать. Я уверена, что вспомнила все слова заклинания. А, впрочем, пока мы с тобой, все это не важно.

Уже стало совсем темно, когда Морган, наконец, дал сигнал к остановке. Он и Дункан скакали с самого раннего утра, когда выехали из Корота. Они остановились только раз, чтобы напоить лошадей и самим проглотить немного пищи. Теперь они приблизились к горному перевалу Лендоур, за которым лежало легендарное ущелье Гунури, в конце ущелья стояла часовня с гробницей Святого Торина — южные ворота свободного священного города Джассы.

Утром, после ночного отдыха, Морган и Дункан поклонятся гробнице Святого Торина — это необходимая процедура, чтобы получить разрешение пересечь широкое озеро Ягиан. Затем они должны вступить в священный город, куда ни одна коронованная особа не рискнет войти без разрешения городских жителей. Но Морган должен туда войти никем не узнанный. Войти и предстать перед Курией Гвинеда.

Морган с трудом различал во тьме развалины башен и стен. Он пустил свою лошадь шагом, прикрывая глаза от хлеставшего в лицо дождя. Он внимательно смотрел по сторонам, но никого не обнаружил. Здесь они могли спокойно остановиться на ночь.

Морган высвободил из стремян ноги и вытянул их, откинувшись в седле. Он дал возможность лошади самой выбирать путь в темноте к воротам.

За ним ехал Дункан, который тихо выругался, когда его лошадь соскользнула с тропинки и с трудом снова выбралась на нее. За Дунканом следовала вьючная лошадь. Она боязливо косилась на смутные тени по сторонам тропы, испуганно трясла головой при каждом подозрительном звуке или движении во тьме.

Люди и животные смертельно устали и промерзли до костей после долгого и трудного путешествия.

— Ну, вот, мы и добрались до места, — сказал Морган, когда они приблизились к развалинам ворот.

Глухой стук копыт лошадей сменился теперь чавканьем. Очевидно, они въехали в древний двор по жидкой грязи. Здесь царила сверхъестественная тишина, которая нарушалась только монотонным дождем.

Подавленный этой тишиной Дункан подъехал к Моргану и прошептал:

— Что это за место, Аларик?

Морган направил свою лошадь к разрушенным воротам и согнул голову, проезжая в них.

— Святой Неот. Перед Реставрацией это был знаменитый монастырь, в котором были одни чистокровные Дерини. Затем, во времена гонения, часовня монастыря была осквернена, а многие братья убиты прямо на ступеньках алтаря. Местные жители избегают этих развалин. Брион и я выехали на битву отсюда.

Морган направил свою лошадь в угол, где частично сохранилась крыша и было относительно сухо.

Привстав на стременах, он тщательно проверил, крепки ли сохранившиеся балки на потолке.

— Да, некогда Святой Неот стоял в одном ряду с большим университетом в Конкардине или школой Варнаритов в Грекоте. Тогда была пора его расцвета, тогда быть Дерини считалось почетно.

Он проверил последнюю балку и удовлетворенно хмыкнул. Затем уселся в седле и выбил пыль из перчаток.

— Пожалуй, здесь единственное сухое место, где мы можем поспать. Крыша на нас не обрушится.

Он спешился, внимательно осмотрелся, очевидно, узнавая это место.

Через несколько минут Морган и Дункан расседлали лошадей и сложили свои пожитки на сухое место к стене. Затем Морган отвел лошадей подальше в развалины и оставил их там, дав корм.

Дункан развел небольшой огонь у стены и занялся приготовлением ужина. Морган подошел к огню, снял мокрый плащ и перчатки. Затем присел на корточки и протянул руки к огню.

— М-м-м… Мне кажется, что я никогда больше не согреюсь.

Дункан раздул огонь, а затем начал копаться в седельных сумках.

— А я думал, что нам придется обойтись без костра. Все сучья сырые, да и места, где огонь был бы никому не виден, я в пути не встречал. Что это за комната?

— Я думаю, это была трапезная, — Морган подкинул в огонь несколько сухих щепок. — А там дальше кухня, спальные комнаты для монахов. С тех пор, как я был здесь в последний раз, все пришло в упадок. Вероятно, суровые зимы ускорили разрушение, — он потер руки и подышал на них. — А нельзя развести огонь посильнее?